Ваша музыка

Бывает, купишь в феврале помидор, позарившись на яркость цвета и кажущуюся свежесть, разрежешь, положишь дольку на язык – пластмасса пластмассой. Или еще хуже – чистая химия, разбавленная отрава. Кто не попадал на дозаренные химическим способом июльские арбузы, тот везунчик!

Бывает, перещелкиваешь каналы телевизора в поисках пищи для ума или души, а там то пластмасса, то отрава, то пластмасса, то отрава… А душа требует!

Но я, кажется, нашел: музыка.

Вообще-то свои отношения с искусством я никак не назвал бы близкими. Некоторые виды совсем не находят ни малейшего отклика. В поездках я, конечно, совершаю обходы и посещаю локации, вываливаемые гуглом по запросу «основные достопримечательности города N», но из многих десятков посещенных соборов и церквей впечатлили только два – «Святой Дмитрий» в Салониках, где, как мне показалось, я что-то почувствовал, и неизвестная церковь в Венеции, да и то, скорее всего, потому, что там проходила итальянская свадебная церемония под аккомпанемент квинтета гитаристов. Архитектура? Разве что Гауди. Живопись? Не мое. Балет и опера? Совершенно мимо. Кино? Крайне редко.

А с музыкой, похоже, складывается.

Само собой, я избирателен и не всеяден – но, главное, природа наградила меня ухом, способным различить фальшь во всех смыслах. Я долго не мог понять, почему меня так раздражала «ВИА Гра» времен Брежневой, пока не очутился на праздничном концертном мероприятии, где она (Брежнева) пела вживую. По этому поводу скажу вот что: сделанный из пластмассы муляж помидора, внешне более настоящий, чем выросший на грядке плод, все-таки остается пластмассой.

А настоящая музыка… Зародившаяся из ритмов ритуальных барабанов и бубнов, эволюционировавшая вместе с человеком, встречающая его рождение колыбельными и провожающая в иной мир похоронными песнопениями (совершенно разными в зависимости от восприятия этого и другого миров в том или ином этносе), впитавшая за века все, что происходило с человеком… она может говорить, пусть и на своем, не всегда понятном языке. Впрочем, иногда ее достаточно не понимать, а чувствовать.

Я – натурал в подавляющем большинстве своих параметров. Поэтому мне созвучно то, что естественно; но, поскольку я не застрял в прошлом, чистую этнику воспринимаю не всегда, а вот осовремененную в подаче – легко и с удовольствием. В моем понимании существует и «искусственная» музыка – видоизмененная гениями прошлого и настоящего до оперы, симфоний и ораторий. Существует ненастоящая – клубняк, маскирующийся под ритуальные ритмы. Есть и музыка с привкусом отравы. Это марши, оды и гимны…

Музыканты, как и кулинары, экспериментируют. Иногда плоды их экспериментов вкусны, иногда всего лишь съедобны. Часто экспериментаторство сводится к тому, что в кулинарии называется презентацией. Мои музыкально-потребительские вкусы не требуют, чтобы на произведении обязательно было три веточки приправной травы, а не четыре; мне важно, чтобы само блюдо было по вкусу.

Музыка – это всегда состояние: сообщества, композитора, исполнителя и слушателя. Блюз, регги, фламенко, босса нова… гитара, саксофон, рояль или даже волынка…

Оставляя в стороне техническую сторону (хотя плохая аппаратура, дохленький инструмент или никудышняя акустика могут испортить самый роскошный звук), скажу, что основным компонентом этой схемы является все-таки исполнитель.

Я помню концерт Станислава Сойки: час с лишним непрерывной импровизации, одна рука тянется за бутылкой с водой, другая летает над клавишами. Я помню Иво Папазова и несколько сотен танцующих на центральной площади приморского городка под слегка визгливые и сложные балканские ритмы. Я вижу Катамадзе, каждый раз рождающую музыку здесь и сейчас, и Вакарчука, погружающегося в колдовство и уводящего зал за собой.

Но, главное, музыку нужно не только слушать, но и пробовать. Дотрагиваться до нее кончиками пальцев, перебирая струны или клавиши, или губами, даже если это всего лишь губная гармошка. И она может приобрести совершенно новое звучание, ваша музыка.