Продолжая то, что уже можно назвать традицией, выкладываю полный (и отчасти
исправленный с учетом услышанного и прочувствованного) текст выступления на
прошедшей недавно переводческой конференции.
Но сначала немного (само)анализа.
Я вылез из тени одинокой фрилансерской работы лет десять назад – сначала в
форумы, агитируя за фриланс и разъясняя, что это такое, а чуть позже – в реал,
выступая на паувау и профессиональных конференциях.
Я внимательно слежу за аудиторией и самим собой. За аудиторией – чтобы
видеть, интересно ли то, что я говорю. За собой – чтобы не упустить тот момент,
когда нужно будет вовремя уйти.
До сих пор интерес, как мне кажется, сохраняется. И во многом он, наверное,
объясняется тем, что я (так получилось в силу разных обстоятельств) на полшага,
шаг или несколько шагов опережаю многих своих коллег. В том числе и в возрасте J.
Еще одна моя особенность – это потребность в адекватном понимании и
восприятии того, что я делаю (в самых разных смыслах и сферах).
В результате сочетания первого и второго нередки случаи, когда коллеги
подходят ко мне и говорят, что только сейчас им стало понятно, о чем я вел речь
в выступлении несколько лет назад.
Как бы там ни было, следующая презентация состоится в Стокгольме в начале
сентября и будет называться 30 Years in Translation: Evolving with the Industry.
А теперь – исправленный и дополненный текст выступления.
Фриланс: форма
ведения бизнеса, способ мышления или философия?
Одной из профессий, в которой фриланс утвердился давно и успешно, является
журналистика. Но я хочу обратить ваше внимание вот на что. Свободный журналист
может написать статью, достойную Пулитцеровской премии, и предложить ее
издателю; либо, как в «Человеке-пауке», получить от редакции задание
(сфотографировать Спайдермена) и обещание оплаты в случае успешного его
выполнения. Так вот, первый случай мне представляется НЕ фрилансом – скорее,
это обыкновенная коммерция; такая же, как у продавца копченых куропаток в нашем
микрорайоне, приезжающего раз в неделю из соседнего района. Разница лишь в
производственном цикле: у фермера, выращивающего куропаток, он непрерывный и
длится месяцы, а у гениального журналиста все зависит от вдохновения или
качества выпитого; зато у курпатковода результат почти гарантирован, а
журналист за всю жизнь может так и не написать гениальную статью; но результат
у первого будет скромный, а у второго есть шанс поймать джекпот. И, конечно же,
именно второй случай – сделать снимки Спайдермена – это чистый фриланс.
Я недавно подумал, что заниматься фрилансом начал гораздо раньше, чем узнал
это слово. В восьмидесятые это называлось подработкой, в 90-е стало
единственным способом выжить. Забавно, что фриланс всегда доминировал и с точки
зрения затрат времени, и по приносимому доходу – при этом штатная
принадлежность (ну, то есть, запись в трудовой книжке) считалась обязательной. Вплоть
до того, что какой-то период я просто где-то кем-то числился. Зачем? Наверное,
чтобы стаж шел – но я уже не помню подробностей.
Мой окончательный уход на полный фриланс состоялся в 2001 году. Мне
повезло: я, что называется, оказался в нужном месте и в нужное время, да и сам
я – со своим профессиональным опытом и резюме – явно пришелся ко двору. В итоге
у меня достаточно быстро все начало получаться, я получал удовольствие,
принялся пропагандировать непривычный для тех времен фриланс среди коллег.
Здесь есть участники одного знакового харьковского паувау, по интенсивности,
количеству участников, длительности и полезности вполне сравнимого с
полномасштабной конференцией. Тогда многие вопросы приходилось решать на ходу,
методом проб и ошибок, все было интересно и пахло новизной.
Сейчас – по крайней мере, в моем понимании – много ответов уже найдено, и
можно делать какие-то обобщения, чем я сейчас, собственно, и займусь. А еще
пройдусь по распространенным заблуждениям и стереотипам.
Итак, узнав, чем я занимаюсь, я попытался дать определение фриланса. Зачем?
Для меня важно осознавать, что я делаю, а при попытке сформулировать
определение приходится выделять существенные признаки и отбрасывать
второстепенные; результатом становится более четкое понимание процесса или
явления и, как следствие, я лучше ориентируюсь в окружающем пространстве. Мне
легче строить стратегии, выбирать тактические варианты или, что тоже бывало,
вовремя свернуть то или иное направление.
Так вот, со временем я пришел к следующему определению: фриланс – это, как
правило, индивидуальная форма выполнения платной работы на основе одноразовых
договоров, не предусматривающая возникновения никаких иных обязательств, кроме тех,
что связаны с выполнением рабочего задания и – в скобках, потому что это
обязательство со стороны заказчика – оплаты за него.
Собственно, на этом можно было бы и поставить точку. Разве что добавить,
что фриланс – это еще и определенный режим жизни, к которому нужно
адаптироваться, причем не только самому, но и окружающим. Это сама по себе
достаточно интересная тема, и я не буду на ней останавливаться – пусть кто-то
выступит на очередной конференции. А для затравки предложу несколько типичных
эпизодов:
1. Вы двадцать минут сушите мозги над заковыристой фразой, и вот перевод
уже на подходе, еще секунда – и вы разрешите головоломку… и тут сзади: «Мама,
смотри, что я нарисовала!» Как вариант, свекровь с вопросом «А как ты думаешь,
вот мне Элеонора Марковна сказала, что если мыть голову настоем из
ферментированных листьев грецкого ореха с добавлением корня козлобородника,
волосы начинают седеть позже, может, попробовать?» А ответить нужно так, чтобы
не обидеть…
2. Суббота, вы за компьютером, голос из-за спины: «Что, сегодня в зоопарк
(боулинг, на лыжную прогулку, в кино) опять не пойдем?»
3. Соседи у подъезда между собой: «А вы заметили, они на работу не ходят,
бывает, что по несколько дней вообще из дому не показываются – а деньги у них
водятся. В этому году уже четвертый раз за границу ездили!»
Короче, к фрилансу приходится приспосабливаться и самому, и окружению,
близкому и далекому, и не всегда этот процесс проходит гладко. Будет интересно,
если кто-то – желательно с развитым чувством юмора – возьмется за тему
адаптации к режиму фриланса и подготовит ее для очередной конференции.
Но вернемся к определению. Повторю его: фриланс – это, как правило,
индивидуальная форма выполнения платной работы на основе одноразовых договоров,
не предусматривающая возникновения никаких иных обязательств, кроме тех, что
связаны с выполнением рабочего задания.
Наверное, уместными будут некоторые комментарии.
Сначала про «индивидуальность». В каком-то смысле бригаду плиточников тоже
можно рассматривать как некую фрилансерскую единицу. Однако сами члены бригады
не будут фрилансерами по той причине, что коллективная организационная форма
всегда связана с взаимными обязанностями между членами этого коллектива. А
обязательства фрилансера – они действительны только в отношении заказчика.
Платная работа: фрилансер не может выполнять работу бесплатно – тогда он
превращается в волонтера.
Теперь об обязательствах. По большому счету, отношения заказчика и
фрилансера сводятся к следующему: заказчику необходимо нечто (тот или иной
продукт), фрилансер готов это нечто (продукт) предоставить. Заказчик и
фрилансер оговаривают условия, чаще всего ограничивающиеся следующими пунктами:
требования к продукту, сроки (производства продукта), размер оплаты. Все.
Неудивительно в этом смысле, что даже сам договор между заказчиком и
фрилансером – по крайней мере, в нашей профессии – сводится к примитивному РО,
где указываются объем, срок и стоимость; в РО нет даже требований к конечному
продукту, так как они либо «сами собой разумеются», либо описываются во вполне
себе стандартном рамочном договоре.
И здесь важно отметить вот какой аспект: в принципе, понятие и факт
заключения договора в трудовых или коммерческих отношениях существуют почти
всегда. Но если при поступлении на штатную должность мы, соглашаясь занять эту
должность, явно или неявно выражаем согласие с условиями, часто стандартными,
которые предлагает нам работодатель, то у фрилансера в этом смысле гораздо
больше свободы. Проявляется она главным образом двумя способами: это
возможность оговаривать условия и возможность сказать «нет».
Что интересно: в подсознании большинства из нас обитает такое существо, как
клиент-начальник. И неудивительно, ведь в стандартной структуре бригадир является
начальником простых работников, старший мастер – начальник бригадиров, а
директор завода или СЕО – самый главный начальник всех. Как результат,
поведение фрилансера часто смахивает на поведение подчиненного, которому
начальство ставит задачи. Я такое отношение изредка наблюдаю даже у тех, чьими
услугами пользуюсь при аутсорсинге.
Причины такого поведения понятны; более того, мы действительно зависим от
заказчика – по крайней мере, до тех пор, пока он не заплатит за выполненную
работу. Так что есть повод напомнить о своей концепции юного пенсионера: как
можно быстрее заработать сумму, которая уже сама по себе способна генерировать
достаточный для нормальной жизни доход. Это же совсем другое дело – когда решение
о том, делать или не делать конкретную работу, принимается не из-за
необходимости в поддержания штанов, а совершенно из других соображений.
Идеальный – тот самый, который в сферическом вакууме – заказчик вообще не
должен интересоваться, каким образом будет достигнут искомый результат.
(Затрагивая тему этичности аутсорсинга, скажу: мои лучшие заказчики часто
понимают, и с некоторыми из них мы об этом говорили, что я могу переводить сам,
могу переводить гуглом, а могу и другим человеческим переводчиком – и это их
вполне устраивает, во всяком случае, до тех пор, пока они получают от меня
продукт стандартного для меня или приемлемого для конечного клиента качества. А
где, когда, как, с соблюдением какого дресс-кода, в какой обстановке (офис,
домашний офис, соседнее кафе, обвайфайеный поезд, отель на албанском курорте…
добавить желаемое) – то такэ. Самая удобная для меня форма рабочей одежды –
спортивные штаны с пузырями на коленях или спортивные же трусы, если лето;
ближе к вечеру кофе сменяется пивом; у меня был период, когда самым
плодотворным оказывался промежуток с трех часов ночи до 7-8 утра… скажите,
какой начальник такое потерпит???
(Попутно замечу, что устникам в этом смысле сложнее: работая вживую, они
вынуждены изнашивать галстуки и стачивать высокие каблуки. Мне кажется, эти
непомерные расходы должны непременно отражаться в тарифах!)
Несколько слов о специфике работы переводчика. Наше положение таково, что
мы по определению не годимся в независимые производители-торговцы, так как не в
состоянии создавать свой собственный продукт без сырья-оригинала. Кроме того, при
работе с агентствами нам платят не те, кто перевод заказывает – соответственно,
мы часто не можем понять, каким он должен быть и зачем он вообще нужен. И еще
одна особенность: при том, что расплачивается за перевод, по большому счету,
конечный пользователь, мы практически никогда не связаны с ним напрямую.
Понятно, что я имею в виду? Мне платит агентство, агентству платит его
заказчик, но в конечном итоге стоимость перевода инструкции к утюгу включена в
стоимость самого утюга в виде крошечных долей процента; но пользователь утюга
(и перевода инструкции к нему) никогда напрямую не общается с переводчиком. В
этой схеме я был бы не против следующего обмена: заложенные в продажной цене
утюга (или автомобиля) расходы на перевод увеличиваются вдвое, при этом вдвое
увеличивается и тариф переводчиков. Увы, увы…
Это было так, в качестве штрихов к общей картине.
Но вернемся в русло. Поговорим немного о таких аспектах, как свобода и ее
сестра независимость, а потом о равноправии.
Недавно наткнулся на шутку (боян, наверное, но я увидел ее впервые):
фрилансер – единственный, кто отказывается от 8-часового рабочего дня для того,
чтобы вкалывать по 12-15-18 часов в сутки. Шутка мелькнула в форумной теме, где
обсуждалась свобода фрилансера, и многие авторитетно сходились в следующем
мнении: свободой во фрилансе и не пахнет; более того, фрилансер занят гораздо
больше, чем средний офисный червяк.
Я, честно говоря, даже не понимаю, что в таких случаях понимают
высказывающиеся под термином «свобода». Чаще всего под свободой подразумеваются:
а) безделье и б) свободное время.
Чтобы бездельничать, лучше, по-моему, идти в штат. Ведь во фрилансе как?
Есть совершенно прямая зависимость: сделал – заработал; не сделал – фиг тебе. А
штатная работа предусматривает выполнение ряда ритуальных действий, включая – и
не в последнюю очередь! – своевременный приход и пребывание на рабочем месте до
положенного момента. И уже за это сколько-то платят…
Так в чем же состоит свобода фрилансера?
Для меня – и, надеюсь, для многих – ответ очевиден: это свобода принятия
решений.
Хорошо, тогда у кого больше свободного времени – у фрилансера или у
штатного работника?
Здесь однозначного ответа нет. Бывают штатные должности, где свободными из
8 рабочих часов будут три, пять, а то и все восемь. Бывают фрилансеры,
работающие по 3-4 часа в день или 4-5 месяцев в году и не стремящиеся делать
больше.
Одним словом, фрилансера никто не заставит делать то, чего он не хочет
делать, кроме него самого.
И почему многие из нас много работают, тоже понятно: чувство голода,
потребность в комфорте, консюмеризм и жадность никто не отменял. Так что даже
внутренне свободный фрилансер никак не может быть совершенно независимым: он
тоже имеет потребности, фрилансеру не чужды многие человеческие привычки, в том
числе привычка питаться, отдыхать и жить в квартире или доме, а не на
жилплощади. Нередко эти привычки становятся дурными: хочется питаться вкусно и
разнообразно, отдыхать часто и за границей, жить в комфортной и просторной
квартире или собственном доме в окружении ландшафтного дизайна…
Подводя итог этой части презентации, повторю мысль, которую уже не раз
высказывал: фриланс обеспечивает вполне устойчивый баланс при весьма высокой
степени свободы (как возможности делать то, что хочется) и независимости (под
которой понимается возможность НЕ делать то, что НЕ хочется). Еще раз: свобода
– это когда можно делать то, что я хочу. Независимость – это когда я могу не
делать того, что я не хочу делать. Фриланс – это высокий уровень свободы и
независимости в их уравновешенном состоянии.
Как фрилансер, я относительно свободен и сравнительно независим, поэтому:
- работаю ровно столько, сколько мне нужно, при этом выбираю работу,
которая мне нравится, и отказываюсь от той, что мне не по душе;
- работаю, когда, где и как мне удобно;
- не поддаюсь на уговоры, но готов – если настойчиво пытаются уговорить –
согласиться при условии повышения тарифа;
- не ем невкусное / ем вкусное;
- не смотрю / не читаю неинтересное / не нужное и наоборот;
- и так далее.
Коротко о равноправии как следствии уже упомянутых свободы и независимости.
С одной стороны, кто платит, тот и музыку заказывает. С другой, все параметры
концерта уже давно оговорены еще до начала концерта, а также в применимых
стандартах. Поэтому если вдруг, в процессе или по окончании, у клиента
возникают претензии, я тут же взъерепениваюсь и начинаю качать права: ну-ка,
расскажите мне во всех деталях и с примерами, что и как я должен был сделать!
Разумеется, и у меня были проколы, и я готов признавать собственные косяки. Однако
случаи, когда претензии ко мне имеют другое происхождение (как в том анекдоте
про бракованные воздушные шарики, которые НЕ РАДУЮТ); так вот, такие случаи доставляют
мне некое слегка садистское удовольствие – я люблю ставить на место клиента (а
чаще менеджера по продажам), возомнившего себя начальником (в случае менеджера
– знатоком языка).
Хорошо, переходим к следующей части, еще более абстрактной.
Мы в этом мире существуем не только в своем профессиональном проявлении, но
и в других ипостасях. Мы – члены своих семей, различных социальных групп,
граждане. Что происходит, когда фрилансерские принципы переносятся в другие
сферы взаимоотношений?
(Семью трогать не будем: это компромиссная структура, и ее нельзя
препарировать скальпелем формальной логики).
Государство. Здесь все сильно запутанно и плохо. Свободы – минимум; независимости
почти никакой; даже за реализацию декларируемого в конституции права на труд
взимается плата в виде налогов. Структура в большинстве случаев вертикальная
(«начальник – подчиненный»); процедура назначения начальников такова, что
волосы дыбом встают; невыполнение указаний начальства грозит неприятностями
вплоть до уголовных.
На многие вводимые государством вещи у меня как у фрилансера тут же
возникает вопрос: «А чо это?» What the fuck hell? – это чтобы помочь
нашим синхронистам. - Ну, мямлит государство, мы же должны поддерживать – и
рукой куда-то в сторону машет – этих… детей и вон тех… как их там? пенсионеров.
- А можно, спрашиваю, я буду помогать не чужим детям, а своим, и не незнакомым
мне пенсионерам, а собственным родителям? - Не-не, заявляет государство, это
можно, конечно, но только в порядке личной инициативы, благотворительности, так
сказать, и никак не вместо. - А можно я сам буду о себе заботиться, в том числе
и о себе в старости? - Ой, машет рукой государство, ты такой глупый, живешь
сегодняшним днем, нифига не знаешь, что тебе нужно, а что нет, поэтому доверить
тебе заботу о самом себе мы не можем. Короче, плати и не выпендривайся. -
Погодите, говорю, но у нас же договор – законы, кодексы, конституция в конце
концов! - Читай внимательно, заявляет государство, там написано: государство
имеет право не выполнять свои обязательства под предлогом, самим государством и
выдуманным. – Где это написано, спрашиваю? – А вот, между строк. – Что еще там
написано, уточняю. – Ну… вон, в начале: гражданин делает все, что должен, а
государство – все, что может. Или хочет. Или не хочет и не делает. Короче,
как-то так.
И я, фрилансер, для себя решаю: так дело не пойдет. Либо мы равноправны,
либо идите куда подальше. Если вы позволяете себе не выполнять договорных
обязательств, я буду делать то же самое. Причем теми же законными способами.
И я готов сформулировать принцип, записанный в моей фрилансерской библии: значимые
отношения определяются явным договором, скрепленным согласием сторон. Если
договора или согласия нет, то ни одна из сторон не несет перед другими
сторонами никаких обязательств. Проще говоря, ни я никому ничего не должен, ни
мне.
То же самое в межличностных отношениях (за пределами семьи): очень часто в
общении я сталкиваюсь с ожиданиями в свой адрес, причем ожиданиями самого
разного порядка, нередко противоположно направленных. Не надо! Не ждите от меня
политкорректности, приверженности тем или иным идеалам и тем более идеологиям.
Я, кстати, от вас ничего не жду. ))
Немного о договорном принципе межличностных отношений. Это, разумеется, не
бумажный документ, а, скорее, как в авиации, система распознавания «свой –
чужой». У каждого из нас существует свой набор правил поведения. Даже при
мимолетном контакте мы смотрим на визави и подсознательно оцениваем его набор.
Например, в обществе не принято прилюдно ковыряться в носу или пукать. Если
визави этих правил не придерживается, я, наверное, постараюсь держаться от него
подальше. Матерится часто и не по делу (если редко и по делу, то не страшно)?
Для меня это – отсутствие речевой гигиены, как нечищеные зубы или немытые после
туалета руки. Впрочем, это мелочи, лишь в определенных ситуациях пренебрежимо
мало значащие; в большинстве же случаев они становятся показателем того, что
человек перед нами принадлежит к иной социальной группе, с которой мы редко
пересекаемся, не очень от этого страдая.
Однако, повторюсь, это низкоуровневые вещи. Гораздо интереснее становится,
когда отношения по той или иной причине становятся более конкретными. Тогда
приходится «заключать договор».
В качестве примера можно рассмотреть не очень давнюю ФБшную историю, когда
мне поставили в упрек публикацию фрагментов личной переписки. Ай-ай-ай, сказали
мне, нехорошо!.. не ожидали от тебя такого!
По-моему, ситуацию осуждатели рассматривали с каких-то абстрактных позиций
абсолютной морали или рафинированной этики. А она совершенно конкретная. Я
считаю, что человек имеет право на любые взгляды, и мне от них ни холодно, ни
жарко – до тех пор, пока они не перерастают в действия. А вот тогда я уже готов
реагировать. Я полагаю, что в такой же мере человек имеет право на любые
действия – однако тогда я точно в такой же степени имею право на ответные
действия.
В ситуации, о которой я говорю, мы заключили «договор». Но в какой-то
момент человек посчитал себя вправе нарушить условия договора и тем самым
освободил меня от каких-либо обязательств. Стандартное сравнение: начали играть
в шахматы, потом соперник переходит к игре в чапаева или еще чего-то. Гм… я
реагирую: раз оговоренные правила отменены, значит, их нет – и сгребаю шашки
соперника с доски. Поскольку цель игры не изменилась и состоит в том, чтобы
оставить соперника без шашек, я выиграл. Впрочем, «выиграл» - это неправильно:
я достиг своей цели, состоявшей – внимание! – в восстановлении взаимно
согласованных и одобренных правил игры, в принуждении другой стороны к
соблюдению договорных обязательств. Все, статус-кво восстановлен, и я снова
становлюсь высокоморальным и глубокоэтичным (до очередного, неспровоцированного
мной, нарушения договорных обязательств другой стороной в нашем многостороннем
мире).
Должен сказать, что однажды я заподозрил самого себя в кажущемся
несоблюдении этого принципа. Это произошло, когда я заметил, что пытаюсь
вдружить (по аналогии с «влюбить») в себя ПиЭма одного клиента. Как так? Я вроде
как утверждаю, что никто никому ничем не обязан, и одновременно выясняю, как
зовут детей ПиЭма, ее собаку и за какой футбольный клуб она болеет, выстраивая
личностные отношения, да еще и однонаправленные (то есть, мне безразлично, как
зовут ее собаку, но я задаю эти вопросы, стремясь имитировать
приятельство/дружбу – и все это в надежде, что следующий проект будет отдан мне
именно по причине приятельских отношений. Двойная бухгалтерия получается
какая-то. А потом подумал: но ведь и заказчик часто пытается делать примерно то
же самое. Вместо предложения более высоких тарифов (а иногда и с просьбой об их
снижении) – расплывчатые обещания большей загрузки (читай: работать больше,
чтобы зарабатывать меньше), комплименты по поводу качества, воззвания к
сочувствию. Скажите, бывало у кого такое, чтобы заказчик написал вам: «Ой, вы
знаете, нам удалось раскрутить клиента на двойную цену за перевод, поэтому мы
решили отдать вам этот заказ по двойному тарифу»? У меня – нет.
В качестве разрядки: дружба – это ведь всегда обязательства. Такой себе
кодекс дружбы: «а когда ты упал со скал, он стонал, но держал». По этому поводу
вспоминается давняя история одного моего приятеля.
«Понимаешь, - рассказывал он, - у меня единственный друг есть, самый
настоящий друг. Проблема в том, что он – женского полу. Вернее, проблема не в
этом, а в том, что меня к ней влечет. Только, - добавлял приятель, кстати,
изрядный бабник, - затащить друга в постель – это как-то не по-дружески».
Продолжение истории я узнал через несколько лет. Как выяснилось, те же
инстинкты обуревали и женскую половину этой дружеской пары. Напряжение
нарастало, и мой приятель предложил рациональный способ разруливания ситуации:
на время перестать быть друзьями. Разумеется, предложение было воспринято в
штыки, друг-женщина устроила ссору, заявила, что друзья так не поступают, и
какой он друг после этого, и все такое… (Потом она признавалась, что причиной
возмущения было не столько само предложение, сколько его бесстрастная логичность
– а еще то, что она, выискивая способ обойти дружеские обязательства, до такого
не додумалась).
Короче, они поссорились – и то, чего оба так хотели, произошло.
А потом они помирились и до сих пор остаются прекрасными друзьями.
Итак, я созрел до следующего правила из своего фрилансерского талмуда. Звучит
оно так: приемлемость или допустимость тех или иных действий определяется тем,
насколько они эффективны для достижения поставленных целей; однако при этом
следует быть готовым принять последствия.
Не знаю, что это – прагматичный цинизм, циничный прагматизм, или же фриланс
во всей его неприглядной красе…
В рамках этого принципа я никоим образом не осуждаю ложь, воровство,
манипуляции и пр. общественно порицаемые действия. Возможно, они достойны
осуждения в другой, оценочной системе координат, я же их рассматриваю только с
точки зрения их эффективности для преодоления пути к поставленной цели. Вот
только никогда нельзя забывать о необходимости быть готовым принять
последствия.
Мне кажется, если принципы фриланса выходят за пределы чисто
профессиональной жизни, то возникают основания для того, чтобы говорить о
фрилансерском образе мышления. А когда эти принципы складываются в цельную
систему, то появляется философия.
Итак, основы моей фрилансерской философии:
1) явный договор в основе любых отношений, кроме случаев осознанного отказа
от такого договора;
2) свобода принятия решений;
3) максимальная – по возможности – независимость;
4) достижение собственных целей как критерий допустимости тех или иных
действий; а поскольку любые действия имеют последствия, то
5) готовность эти последствия принять и отвечать за них.
А теперь можете бросать в меня камни или задавать вопросы.
